В истории Гражданской войны много неизвестного, и чем дальше уходит то время, тем больше обнаруживается в нем белых пятен. Советскую и постсоветскую историографию можно назвать наукой лишь условно. В угоду политической конъюнктуре вчерашнего героя можно сделать злодеем и наоборот. Можно «подчистить», то есть попросту переписать биографию человека, убрав качества, не соответствующие идеалу, созданному государственной идеологией. Автора этих строк привлекают личности, которых и тогда, и сейчас придворные историки стараются вообще не вспоминать, которые остались неугодны при всех изменениях «генеральной линии».
Забытое имя
Партизанское движение в Сибири известно именами Нестора КАЛАНДАРИШВИЛИ, Николая БУРЛОВА, Даниила ЗВЕРЕВА и ряда других. Их мы знаем по названиям улиц в областном центре. Считается, что все они были большевиками, хотя некоторые, к примеру, Каландаришвили, поначалу «заблуждались», но потом «исправились». Таким образом, все лавры победы над КОЛЧАКОМ принадлежат только большевикам. Других борцов за народную долю вроде бы и не было. Диссонансом звучит сообщение одного из руководителей сибирских коммунистов А. А. МАСЛЕННИКОВА, который в октябре 1918 года писал в ЦК РКП(б): «К сожалению, восстания крестьян начинаются без нашего руководства».
Колчак быстро восстановил против себя все партии, кроме правых, своей беспощадностью к политическим противникам и варварскими карательными экспедициями, подавлявшими крестьянские волнения. Он настроил против своего режима не только рабочих и крестьян-бедняков, но и интеллигенцию, и даже часть собственной армии.
Рабочие организации были удушены, экономические стачки заканчивались массовыми расстрелами, независимая печать запрещена. Рост цен и разгул спекуляции ударили по широким слоям города, и Колчака стали тихо ненавидеть даже те, кто был далек от политики и равнодушно встретил свержение Советской власти.
Когда началась мобилизация в Сибирскую белую армию, подавляющее большинство крестьян встретило ее отрицательно, и власти обрушили репрессии против «уклонистов» и из семей. Тогда в лес побежали даже кулаки. За короткое время огромная территория от Урала до Тихого океана запылала очагами бунтов, в которых участвовали сотни тысяч человек. Лучше бы адмиралу мерзнуть в полярных льдах, чем жариться на этой сковородке, огонь под которой он же сам и зажег.
Одно из первых восстаний против колчаковщины началось в Шиткинском районе Красноярской губернии. Его организатором и вождем был человек, чье имя редко упоминалось в летописи партизанского движения, а если упоминалось, то с оговорками. До недавнего времени о нем почти ничего не было известно. Звали его Иван Андреевич БИЧ.
Начало «партизанщины»
Сведения об Иване Биче очень скупы. Он родился в 1881 году в Вилейской губернии на территории нынешней Белоруссии, окончил двухклассное училище, затем экстерном сдал экзамен в учительской семинарии. Из этого следует, что происходил Иван из бедных крестьян и обладал стремлением к знаниям. Активно участвовал в революции 1905-1907 годов, причем настолько активно, что ему пришлось бежать в Сибирь. Он поселился в деревне Конторка недалеко от Тайшета, женился, крестьянствовал, учил детей и работал писарем. Затем устроился табельщиком и сцепщиком вагонов на станции Тайшет.
Железнодорожники тогда были наиболее политизированным слоем рабочего класса, наряду с шахтерами. Они быстро свели Бича с бывшими политссыльными, среди которых были представители всех левых партий и течений – большевики, левые социалисты-революционеры и анархисты. Бич уже обладал большим опытом борьбы, и в 1918 году крестьяне избрали его делегатом крестьянского съезда, который состоялся в Канске. Вскоре он стал депутатом Красноярского Совета. После колчаковского переворота Бич вернулся в Конторку и начал готовить вооруженное восстание.
Историк А. Н. ЛИФАНТЬЕВ в книге «Очерки о шиткинских партизанах», признав положительную роль Бича в начальный период партизанского движения, писал о его анархических замашках и пагубном влиянии, которое тот оказал на повстанческое движение Тайшета. Про «замашки» сказано верно, «пагубное влияние» спорно.
Крестьянское движение в 1918 году действительно носило характер
стихийного анархизма, носителями которого были бедняки и середняки, а также деклассированные группы пролетариата с угольных и золотых приисков. Не удивительно, что эти слои попадали под влияние и руководство идейных анархистов. В Сибири ими было создано не менее 15 крупных формирований, 11 из которых возглавлялись непосредственно анархистами – Каландаришвили, НОВОСЕЛОВ, ТРЕТЬЯКОВ, КАРАЕВ, ПЕРЕЖОГИН, ЛАВРОВ, ОРЛОВ, КАРАСЕВ, ГРАЙЦЕР, ШАТИЛО, ТРУСОВ. Под влиянием анархистов находилась красная гвардия Иркутска, Черемхово, Читы и Кузбасса.
«Партизанщина», переходящая в «батьковщину», в отрядах процветала и не только не пресекалась, но часто и культивировалась их командирами. Во всех анархистских отрядах в той или иной степени имели место мародерство, грабежи и пьянство. То же самое творилось и в отрядах, руководимых левыми эсерами и большевиками. Исследователи называют этот период «сибирской жакерией» или «сибирской махновщиной». Но вскоре жизнь заставила многих анархистов отказаться от чистоты своей теории и ради борьбы с врагом вводить дисциплину. Бич был одним из многих повстанческих вожаков в Сибири, но первым на Шиткинском фронте.
Война на два фронта
Иван Бич собрал 17 добровольцев и создал первый в Конторской волости партизанский отряд. Из Бирюсы к нему пришел будущий командир Братской дивизии Николай Бурлов, из Иркутска – будущий главком Северо-Восточного партизанского фронта Даниил Зверев, из Заларей – Иван СМОЛИН. Весной 1919-го отряд вырос до 300 человек и начал боевые действия. После первых побед крестьяне толпами повалили к Бичу, и вскоре был создан Шиткинский партизанский фронт, объединивший семь волостей Енисейской и Иркутской губерний.
В штабе фронта кого только не было, но руководящие позиции заняла эсеровская группа «Единство». На партизанской конференции эсеры выдвинули лозунг «Да здравствует Учредительное собрание!», но максималисты, анархисты и большевики с ними не согласились. Бич, взявший к тому времени псевдоним Таежный, испытывал сильное влияние эсеров с их требованием «чисто крестьянской власти», но Учредилка была ему не по нутру. Бичу больше нравились Советы, но не большевистские, а многопартийные. Так же претили ему и попытки большевиков ввести жесткую централизацию в повстанческом движении. Отряды создавались по принципу землячества, командиров избирали, а большевики требовали их назначения штабом.
Командир летучего отряда «Лесные братья» Бич-Таежный добился права действовать по своему усмотрению, формировать отряды по месту жительства и отказался бездумно подчиняться штабу фронта. Есть сведения, что в архиве Иркутского обкома КПСС хранится справка, подтверждающая вступление И. А. Бича в партию большевиков в 1917 году, но на Шиткинском фронте его симпатии все больше завоевывали максималисты и анархисты. Их идеи «вольных», «беспартийных» Советов, самоуправления на местах, передачи земли крестьянским коммунам и кооперативам, а промышленности – рабочим комитетам были близки сердцу крестьянина-бунтаря. Он словно предчувствовал, что захват власти большевиками приведет к истреблению крестьянства и гибели революции.
Большевистский диктат не нравился не только ему. Виднейший партизанский командир Иван Смолин, не поладив со штабом фронта, ушел со своим отрядом в родные Залари, и в 1920 году большевики ему это припомнили – начали в Иркутске следствие по обвинению Смолина в анархизме. Спустя два года такому же обвинению подвергся другой красный командир – Иван СТРОД, бывший в 1918 году командиром эскадрона у Каландаришвили.
Время открытого террора тогда еще не пришло, и прославленных партизанских вожаков оправдали, но это была отсрочка. Строд был казнен в 1938 году, Смолин успел умереть раньше. Больше всех повезло Каландаришвили – бывший анархист погиб в 1922-м, подавляя Якутское восстание, и был канонизирован большевиками.
Гибель вожака
Иван Бич-Таежный не обладал хитростью политикана, он был борцом. Его совершенно не прельщала власть, поэтому человек, положивший начало Шиткинскому фронту, не стремился к руководящим постам, не лез в главкомы, а со своими «лесными братьями» дрался с колчаковцами и белорумынами. Да, в Сибири на стороне контрреволюции воевали не только чехи и мадьяры, но и румынские подразделения.
В мае-июне 1919 года партизаны потерпели поражение и оставили линию железной дороги, отступив на север, в тайгу. Фронт временно распался, и отряды сражались каждый сам по себе. В 1935 году в газете «Сталинский путь» была опубликована заметка «Гибель товарища Бича», основанная на воспоминаниях партизана Н. А. ПАХОРУКОВА.
«Девять самых отважных бойцов партизанского отряда вызвались идти на участок Черчет, где остановился лагерем отряд белогвардейцев-румын. Мы надеялись застать колчаковцев врасплох и отнять у них необходимое нам оружие.
Ночь выдалась темная, безлунная. Проводник-крестьянин Семен сбился с дороги. Утром послали Семена на разведку. Вернувшись, он сообщил, что по тракту движется отряд в 25 человек. Едут веселые, шумно разговаривают и гонят нагайками двоих пленных.
Мы притаились и при приближении всадников открыли пальбу. Белые обратились в бегство. Мы нагрузились оставленным ими оружием и двинулись обратно.
Дорогой нас догнал партизан, бывший в плену у белых. Весь избитый плетьми, в изорванной одежде, он все показывал на придорожные кусты и непонятно бормотал что-то. Оказалось, что он попал в плен с И. А. Бичом, имя которого было хорошо известно каждому из нас. Измученный пытками, Бич потерял рассудок и во время боя бросился в кусты. Розыски не привели ни к чему.
Уже впоследствии удалось узнать, что, изнемогая от ран и голода, Бич добрел до кулацкой заимки и был выдан ее хозяином белым. Через несколько дней он был повешен у станции Тайшет. Несколько дней качалось на веревке истерзанное тело одного из лучших борцов революции. Целые паломничества совершались крестьянами к виселице. За эти дни сильно выросли партизанские отряды».
Иван Бич-Таежный был казнен 1 октября 1919 года в возрасте 38 лет. Фотографии его не сохранилось, но в Тайшете на месте его гибели стоит памятник – бородатый человек с отважным взглядом. Типичный крестьянский вожак, каких вскоре поголовно уничтожили коммунисты в рамках борьбы с «партизанщиной». Ему все-таки повезло - проживи он еще пару лет, и никакого памятника не было бы в помине.
Игорь ПОДШИВАЛОВ.