Сейчас терроризмом пугают все, кому не лень. Проклинают большевиков, эсеров, анархистов, народовольцев и даже первого русского террориста Петра КАХОВСКОГО, застрелившего 14 декабря 1825 года генералов МИЛОРАДОВИЧА и СТЮРЛЕРА. Но истина заключается в том, что террор мстителей-одиночек чаще всего был ответом на террор правителей. Как прикажете расценивать убийство в 1904 году эсером Егором САЗОНОВЫМ министра внутренних дел ПЛЕВЕ, которого ненавидела вся мыслящая Россия? Или казнь в 1956 году никарагуанского диктатора СОМОСЫ, осуществленную журналистом-патриотом РИГОБЕРТО ПЕРЕСОМ? Индивидуальный террор всегда был и будет страшен тиранам, творящим террор массовый.
Разгул «черной сотни»
В середине октября 1905 года в Иркутске началась всеобщая забастовка. Инициаторами стали железнодорожники, потом присоединились типографы, телеграфисты, почтовики, рабочие пивоваренного завода, студенты и учащиеся. В это же время полицейский пристав ЩЕГЛОВ, купцы БОГДАНОВ, ЮЗЕФОВИЧ и другие реакционеры создали и вооружили «черную сотню», состоявшую из местных подонков, и вознамерились проучить забастовщиков и «жидов». Наряду с «идейными» черносотенцами активизировались и обычные бандиты. Забастовщики в свою очередь формировали отряды самообороны и ставили у ворот предприятий, типографий, редакций прогрессивных газет вооруженные караулы.
Опасаться было чего. В Нижнеудинске казаки-буряты открыли огонь по митингующим железнодорожникам, 15 человек погибло, многие ранены. В Красноярске черносотенцы убили несколько интеллигентов, в том числе врача, нотариуса и сына председателя иркутской судебной палаты. В Томске произошел страшный погром. Войска окружили здание управления железной дороги, где шел митинг, заперли его и подожгли. Люди, спасаясь от огня, прыгали из окон, и их тут же убивали. Все это делалось с ведома томского губернатора АЗАНЧЕЕВА и благословения епископа МАКАРИЯ – будущего московского митрополита. Убили и сожгли более 200 человек, а раненых никто не считал. Погром длился три дня. Незадолго перед этим кошмаром казаки избили нагайками гимназистов, собравшихся в библиотеке. Известный географ и патриот Сибири Григорий ПОТАНИН собрал толпу и повел ее к губернатору с требованием прекратить репрессии.
Иркутский губернатор КУТАЙСОВ обещал представителям общественности, что ничего подобного здесь не будет, и сдержал слово. Солдатам даже не были выданы боевые патроны, и все пострадавшие были убиты и ранены не войсками, а черносотенцами. В предместье Глазково хулиганы громили кавказцев, в центре города избили братьев ВИННЕРОВ, причем гимназист Яков был убит на месте, студент Яков вскоре умер от ран. Братья возвращались с митинга. Всего за время забастовки в Иркутске убили и ранили до 20 человек. Полиция поддерживал «черную сотню», а полицмейстер ДРАГОМИРОВ сам был черносотенцем. Если бы не дружины самообороны, жертв было бы еще больше. Один из таких отрядов оказался возле магазина КАЛЬМЕЕРА, когда ему приблизилась банда громил. Рабочие и студенты дали залп из револьверов, и бандиты разбежались, оставив на месте два трупа. Так же были отбиты магазин на Пестеревской и другие.
Социал-демократы и социалисты-революционеры призывали к вооруженному восстанию, но митинги никто не разгонял. Губернатор стянул к своей резиденции войска, ввел внутрь юнкеров, но приказ открыть огонь по манифестантам так и не отдал. Лишь черносотенцы подкарауливали после митингов студентов и интеллигенцию, и человек 60 наиболее видных ораторов было арестовано.
Первая кровь
Забастовка организованно закончилась 21 октября 1905 года, когда до Иркутска дошло известие о царском манифесте. Уже на следующий день начал действовать телеграф. Губернатор тут же приказал освободить всех арестованных во время забастовки. Последней жертвой октября стал сотрудник Восточно-Сибирского отдела Географического общества Антон СТАНИЛОВСКИЙ. Воспитанник Московского и Казанского университетов, он был сослан в Иркутск за участие в студенческих волнениях, работал в краеведческом музее. Его убили 22 октября в ресторане, когда он отказался встать при исполнении царского гимна.
Похороны Станиловского, братьев Виннеров и убитого рабочего Сизова были столь же торжественны, как похороны БАУМАНА в Москве. В то время в Москве и Петербурге о Сибири распространялись всякие небылицы. Например, командующий Сибирским военным округом генерал СУХОТИН телеграфировал в столицу, что в Иркутске объявлена республика, и власть перешла в руки временного правительства. На самом же деле начались забастовка почтовиков и волнения в гарнизоне, а губернатор Кутайсов за отказ принять решительные меры был снят со своего поста министром внутренних дел ДУРНОВО.
Как ни странно, первый террористический акт в Иркутске еще летом 1905 года предприняли именно против либерального губернатора. 10 июля кто-то через ограду его резиденции самодельную бомбу – простенький снаряд с бикфордовым шнуром. Скорее всего, это дело рук гимназистов, игравших в революцию.
Офицер охраны подобрал сверток и доложил о находке в жандармское управление. Полицмейстер-черносотенец Драгомиров нашел двух «козлов отпущения» – купца Арона БОХМАНА и мещанина Янкеля ФИШМАНА. Выбрал он их, разумеется, по национальному признаку. Довести дело до суда ему так и не удалось, зато с этого момента им заинтересовались настоящие террористы. 23 декабря Драгомирова пристрелили на улице, а через три дня легко ранили исполняющего обязанности губернатора МИШИНА – по воспоминаниям современников, «маленького человека и в прямом, и в переносном смысле».
Эти теракты по решению Боевой организации иркутского отделения партии эсеров осуществил крестьянин Андриан КАТНИКОВ. Вскоре в руки охранки попал список приговоренных к смерти слуг режима, составленный иркутскими террористами. Вскоре были арестованы четверо боевиков, установивших наблюдение за квартирой начальника охранного отделения ротмистра ГАВРИЛОВА. Это были эсеры Моисей ФЕЛЬДМАН, Залман и Хаим СЕЛЕКТОРЫ и Итта РОВ.
Полтора года спустя эсеровский приговор все же был приведен в исполнение. На Саламатовской улице 28 августа 1907 года в ротмистра всадили два заряда картечи, он был тяжело ранен. Оба стрелка скрылись, лишь позже установили, что один из покушавшихся – пермский крестьянин Николай КОРЕШКО. Иркутский комитет партии социалистов-революционеров оповестил иркутян, что в шефа охранки стреляли члены летучего боевого отряда. Так назывались специально подготовленные команды террористов, приводившие в исполнение приговоры революционных партий царским сатрапам на всей территории империи.
Смерть за смерть!
В январе 1906 года правительство направило в Сибирь карательные экспедиции. С запада по железной дороге двигались войска барона МЕЛЛЕР-ЗАКОМЕЛЬСКОГО, с востока – генерала РАННЕНКАМПФА. Транссибирская магистраль была залита кровью. На станции Иланская палачи расстреляли рабочий митинг. Свыше тридцати человек погибли, сотни были ранены. Бессудные аресты и казни, захваты заложников стали обычным явлением. В Иркутске каратели разгромили редакцию газеты «Восточное обозрение» и арестовали ее сотрудников, а редактору Ивану Попову и многим политссыльным пришлось скрыться, в Забайкалье повесили десятки людей, большинство которых не имели к революции никакого отношения. Еще больше народу – инженеры, журналисты, юристы, общественные деятели – попали на каторгу. Кровавая вакханалия продолжалась четыре месяца. Эти ужасы творились в Верхнеудинске и Чите, Красноярске и Томске.
Эсеры отвечали покушениями. 10 января составитель поездов Василий САПОЖНИКОВ произвел четыре выстрела из револьвера в начальника станции Иркутск-Сортировочный, донесшего охранке на бастовавших железнодорожников, а при аресте мститель ранил полицейского. 26 июля бывший приказчик железнодорожной лавки произвел выстрел в инженера Сибирской железной дороги КОВЗАНА и на следствии заявил, что совершил теракт по приговору Боевой организации эсеров.
Узнав о зверствах немецких генералов на сибирской земле, из нарымской ссылки бежал бывший студент Харьковского университета Николай КОРШУН. Два его старших брата были профессорами, и сам Николай Васильевич подавал большие надежды. Но этот 30-летний молодой человек бежал из Нарыма не за границу, а в Иркутск, чтобы отомстить палачам.
30 октября 1906 года он подкараулил Ранненкампфа на Амурской улице и швырнул в него бомбу. Снаряд упал в снег, произвел громкий хлопок, но никакого вреда генералу не причинил. Через 24 часа военно-полевой суд приговорил Коршуна к повешенью. Герой принял смерть в иркутском тюремном замке.
Так что не спешите кидать камень в террористов. Благородная месть и самопожертвование за други своя не имеют ничего общего с безмотивными убийствами ни в чем не повинных женщин и детей.