В поисках острова Свободы
Звенья одной цепи
В феврале 1830 года из ворот иркутской тюрьмы вывезли необычного арестанта – бывшего подпрапорщика Московского полка Александра Луцкого. После восстания декабристов его приговорили к 12 годам каторжных работ, он два года провел в Петропавловской крепости и был сослан в Сибирь. В Тобольске Луцкий пытался бежать, за деньги поменявшись именами с бродягой Агафоном, не помнящим родства, но его разоблачили и приговорили к вечной каторге. До Иркутска он дошел по этапу и отсюда отправился в Новозерентуйский рудник Нерчинского завода. В Зерентуе он поселился у семидесятилетнего старика Ивана Устюжанинова.
Странный то был старик! Обитатели рудника считали его то ли выдумщиком и вралем, то ли выжившим из ума, а дворянина Луцкого поразил круг чтения хозяина. В избе Устюжанинова он нашел сочинения французского математика Блеза Паскаля, римского философа Луция Сенеки, немецкого мыслителя Лессинга, стихи португальского поэта Камоэнса и даже труды отцов американской демократии Томаса Пэйна и Томаса Джефферсона. В библиотеке был и немецкий двухтомник «Приключения и путешествия графа Морица Августа Беневского», изданный в 1791 году в Лейпциге.
В беседах старик упоминал Сен-Симона, Лафайета, Тадеуша Костюшко так, будто лично знал этих людей. Рассказывал про остров Формоза и порт Макао, королевство мальгашей на Мадагаскаре и Париж настолько подробно, словно сам там бывал.
Вскоре Луцкий узнал, что старик был сыном камчатского священника и сорок лет прожил на Нерчинских заводах. В середине апреля 1830 года отставной канцелярист Иван Алексеев Устюжанинов скончался, но успел передать своему постояльцу тетрадь, в которой описал свою жизнь. Этот дневник чудом сохранился, он попал к потомкам декабриста, одним из которых был выдающийся русский разведчик Алексей Луцкий, погибший в 1920 году вместе с Сергеем Лазо.
Осенью 1770 года в Большерецком остроге на Камчатке собралась интересная компания политических преступников. Все они были «бывшие»: помещик Ипполит Степанов, гвардейские офицеры Иоасаф Батурин, Петр Хрущов и Василий Панов, камер-лакей Александр Турчанинов, швед Адольф Винбланд и поляк Мауриций или Мориц Беневский. О каждом стоит сказать несколько слов.
За три года до описываемых событий Екатерина II создала комиссию для создания нового «Уложения законов Российской империи». Императрица не помышляла, что кто-то из членов этого «парламента» покусится на ее абсолютную власть, но ошиблась. Отставной ротмистр Степанов потребовал всенародного обсуждения будущего законодательства и оказался на Камчатке.
По одному делу с ним шел гвардии поручик Панов, который, ко всему прочему, имел столкновение с фаворитом царицы графом Григорием Орловым.
Подпоручик Луцкого драгунского полка Батурин еще в 1748 году решил свергнуть с престола императрицу Елизавету Петровну и посадить на ее место великого князя Петра Федоровича – будущего Петра III . Для этого он пытался поднять в Москве бунт мастеровых суконной фабрики купца Болотина, которые в то время как раз забастовали, и привлечь к этому делу лейб-гвардию. За это Батурин 20 лет отсидел в Шлиссельбурге, но не угомонился, а написал новой царице Екатерине II письмо, в котором напомнил ей об убийстве ее мужа.
Камер-лакей Турчанинов осмелился открыто заявить, что Елизавета Петровна не имеет права на престол, так как является внебрачной дочерью Петра I от Марты Скавронской. За это ему отрезали язык, вырвали ноздри и сослали в Охотск, а после на Камчатку.
Поручик Измайловского полка Хрущов тоже хотел свергнуть Екатерину II и возвести на престол великого князя Иоанна Антоновича, навечно заточенного в Шлиссельбург своими венценосными родственниками. Современники характеризовали Хрущова как «человека отличного ума, с большими познаниями». К прибытию в Большерецк будущего лидера повстанцев Беневского он прожил на Камчатке уже восемь лет, сразу подружился с поляком и стал при нем чем-то вроде замполита.
Кроме арестантов, в остроге оказалась большая группа «вольняшек» – штурман Максим Чурин и 33 зверобоя с промыслового бота «Святой Михаил». Чурин совершал рейсы по маршруту Охотск-Большерецк и стал командиром галиота «Святой Петр», на котором острожники совершили знаменитый побег. Зверобои же оказались в Большерецке после того, как их судно разбилось о скалы, а хозяин вновь приказал им выходить в море. «Тридцать три богатыря» так припугнули своего хозяина, купца Холодилова, что того хватил удар, и они решили примкнуть к заговору ссыльных.
Начальник Камчатки
Признанным вожаком всех этих колоритных людей стал 24-летний Мориц Август Беневский. По отцу он был поляк, по матери – мадьяр. В своих рассказах, а позже в мемуарах он здорово приукрасил свою жизнь, но для того времени это было нормой. Без сомнения, Беневский был яркой личностью, сыном своего века, современником великих авантюристов. Он представлялся генералом армии Барской конфедерации, сражавшейся против войск Екатерины и ее ставленника польского короля Понятовского. На самом деле Мориц был всего лишь капитаном польских гусар, хотя сражался храбро, попал в плен и был сослан в Казань. Оттуда он бежал вместе с товарищем по восстанию майором Винбландом и добрался до Санкт-Петербурга в надежде уплыть в Европу. В столице беглецов схватили и навечно отправили в Охотск, где они встретились со Степановым, Батуриным и Пановым. Беневский не собирался кончать свою жизнь на краю света, и еще по дороге в Большерецк приятели замыслили побег.
В Большерецке тогда жило 90 ссыльных и 70 солдат, казаков и промысловиков. В течение зимы костяк бунтарей объединил вокруг себя больше полусотни человек, включая местных жителей-камчадалов, командира галиота «Святой Петр» Максима Чурина, командира галиота «Святая Екатерина» Дмитрия Бочарова и даже местного священника Алексея Устюжанинова. Среди камчадалов выделялся бывший участник восстания, поднятого братьями Лазуковыми в 1746 году, Яков Кузнецов.
27 апреля 1771 года ссыльные восстали. Комендант Нилов пытался убить вождя повстанцев Беневского, но был застрелен бывшим поручиком Пановым. Через два дня галиот «Святой Петр» вышел в море. Перед этим Ипполит Степанов написал «Объявление» в Сенат, в котором говорилось: «В России начальники единое только право имеют делать людям несчастье, а помочь бедному человеку никакого уже права не имеют. Народ российский терпит единое тиранство». «Объявление» являлось политической декларацией, обвинявшей Екатерину и ее фаворитов в бедах, которые они причиняли стране. Оно было оглашено для всех и подписано большинством участников бунта.
С новым «начальником Камчатки» Беневским ушли более семидесяти человек, в том числе 14-летний сын священника Иван Устюжанинов. Штурман Чурин провел корабль до острова Формоза – ныне Тайвань. Этот моряк был единственным в русском флоте, кто совершил три похода от Камчатки до Америки и Китая. На Формозе произошло первое несчастье. Когда Беневский отправил на остров лодку, чтобы запастись питьевой водой, на нее напали туземцы. Несколько человек было ранено, а Василий Панов погиб. Разъяренный командор приказал спалить туземное селение и утопить находившиеся поблизости лодки пушечными ядрами. В сентябре 1771 года «Святой Петр» пришел в португальский порт Макао в Китае. Там Беневский продал корабль и зафрахтовал два французских судна для путешествия в Европу. Продажа корабля вызвала возмущение экипажа, и Беневский добился у губернатора заключения бунтовщиков в тюрьму. Он был авантюристом до мозга костей и для достижения цели ни перед чем не останавливался. В тюрьме за полтора месяца умерли 17 человек, включая Максима Чурина и Александра Турчанинова. Ипполит Степанов был оставлен Беневским в Макао и позже добрался до Англии, где и умер. Оставшиеся в живых признали власть предводителя и летом 1772 года прибыли во Францию. В дороге скончался старый бунтарь Иоасаф Батурин. Таким образом, из 70 человек, бежавших с Камчатки, в Европу прибыли 37 мужчин и 3 женщины. Это был первый случай перехода русскими экватора и Индийского океана и первый зарегистрированный случай русского пиратства.
Король Мадагаскара
В Париже Беневский стал романтическим героем, и правительство предложило ему завоевать Мадагаскар. Двенадцать человек решили не расставаться со своим командиром, остальные или вернулись в Россию, или поступили на французскую службу. Штурманские ученики Дмитрий Бочаров и Герасим Измайлов жили в Иркутске, а после водили на Алеутские острова корабли, принадлежавшие Григорию Шелихову. Петр Хрущов стал капитаном французской армии и отправился с Беневским на Мадагаскар. Там же оказался и самый молодой «бунтовщик» Ваня Устюжанинов.
На острове Беневский основал поселение Луисбург и полтора года правил здесь от имени французского короля. Вскоре ему это надоело, и он отплыл в Англию, где прожил восемь лет и писал мемуары. В 1784 году Беневский оказался в Америке, где подружился с Вашингтоном и получил деньги на покорение Мадагаскара, куда вернулся в 1785 году. Во всех скитаниях его сопровождал верный Устюжанинов, которому Беневский заменил отца.
В последний период жизни этот не совсем обычный «джентльмен удачи» возглавил восстание племен аборигенов-мальгашей против французов. Возможно, он хотел изгнать с острова всех колонизаторов и стать правителем вольного Мадагаскара. По крайней мере мальгаши объявили его своим королем, а Ивана Устюжанинова – наследным принцем. Туземцы под руководством европейца нанесли французам несколько поражений, но 23 мая 1786 года Беневский, раненый в грудь, умер на поле боя. Так сорока лет отроду погиб на Мадагаскаре бывший узник Большерецкого острога. И хотя его планы не осуществились, сама попытка создать на юге Африки что-то вроде осколка американской демократии вызывает восхищение.
Иван Устюжанинов после гибели своего учителя вернулся в Англию и попросился на Камчатку. Но решением Сената его отправили в Иркутск, где скиталец узнал, что его отец-священник давно умер, но в Нерчинске живет одна из сестер. Так Иван Устюжанинов и оказался в Зерентуе, где декабрист Луцкий принял его последний вздох.
Игорь Подшивалов