В конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века 5 марта неофициально отмечался как День памяти жертв сталинских репрессий. Смерть тирана дала возможность выйти на свободу миллионам политзаключенных, большинство которых никогда не занимались политикой и даже не помышляли о сопротивлении власти. Этот очерк об одной из уцелевших жертв произвола, с которой автору довелось встретиться.
Москвичка из Парижа
Восемь лет назад после трехмесячных скитаний, проделав маршрут Иркутск-Москва-Брест-Варшава-Прага-Темелин-Прага-Вроцлав-Варшава-Киев-Волгодонск, я вернулся в белокаменную, только что отметившую свое 850-летие. После казачьего гостеприимства на Дону Москва показалась мне еще более неприветливой, чем обычно. В этот приезд я понял, что москвичи и русские, будь то сибиряки, донцы или северяне, - это люди разной культуры, хотя и говорящие на одном языке. Москвич – это уже какая-то особая национальность, мне непонятная.
Тем не менее, об одной встрече с коренной москвичкой я буду помнить долго, тем более, что жизнь ее тесно связана с Сибирью. Он живет на проспекте Вернадского недалеко от Московского университета. Ей сейчас 94 года, но она в здравом уме и в полной памяти, до сих пор публикуется в столичных газетах. В моей библиотеке есть ее книга с дарственной надписью «Дорогому Игорю Подшивалову с пожеланиями радости и успехов. Е. Таратута».
Евгения Александровна ТАРАТУТА всю жизнь занималась изучением творчества писателей-народников. Ее книга «В поисках Овода» давно стала классикой. Это она доказала, что прототипом главного героя романа «Овод» является русский революционер Сергей СТЕПНЯК-КРАВЧИНСКИЙ. Это она разыскала в Америке старенькую Этель ЛИЛИАН-ВОЙНИЧ и сообщила ей, что ее роман не забыт в России.
Много лет назад я на филфаке писал дипломную работу именно по творчеству Степняка-Кравчинского, поэтому шел в дом Евгении Александровны с особым чувством. Я знал, что ее отец был другом КРОПОТКИНА, анархо-синдикалистом, при царе полтора года сидел в Петропавловской крепости и был сослан в Тобольск, где и познакомился с будущей женой. Мама Евгении Таратуты родилась на Алтае. Она вышла замуж за ссыльного и устроила ему побег. Он снова попался, сидел в Минске в кандалах, был отправлен на каторгу в Бодайбо и вновь бежал, на сей раз во Францию. Дочь Евгения родилась в Париже. После Февральской революции семья вернулась в Россию. Александр Таратута был арестован в 1934 году, после убийства КИРОВА, и в1937-м расстрелян, а его жену с четырьмя детьми выслали в Тобольск, где она когда-то встретила мужа.
Знал я и то, что первая жена Александра Таратуты Ольга была знаменитой анархисткой-террористкой, прошедшей царскую каторгу. Батько МАХНО однажды вполне серьезно сказал, что на Украине есть всего три настоящих анархиста: он сам, его друг и наставник Петр АРШИНОВ и Ольга Таратута. Дядя Евгении Александровны – член ЦК партии эсеров Борис МАРКОВ был зверски убит колчаковцами в декабре 1919 года на ледоколе «Ангара» на Байкале. Так что эта сухонькая старушка – живая история.
Возле полярного круга
Когда мы с коробкой конфет появились у нее на пороге, мой друг Ярослав ЛЕОНТЬЕВ – кандидат исторических наук и великий знаток партии эсеров – представил: «Знакомьтесь, это батько Подшивалов – сибирский анархист!» Старушка понимающе улыбнулась: «Ну, сейчас все можно!» Я понял, что она хотела сказать. За право называться анархистом ее отец и многие его товарищи заплатили жизнью.
Ей самой тоже досталось. Через два года после высылки она бежала из Тобольска в Москву. Писатель Александр ФАДЕЕВ добился пересмотра дела для всей семьи, устроил Евгению на работу, помог вернуть конфискованную квартиру. Она училась на филфаке в МГУ, а в 1950 году опять была арестована. После десяти месяцев допросов и пыток ее отправили в Коми, в женский инвалидный лагерь, чуть южнее полярного круга.
С ней была подруга еще с Бутырок – сестра иркутского поэта Иосифа УТКИНА. С Августой Уткиной она и прибыла в Инту, но расселили их по разным баракам. У Августы был срок 10 лет, у Евгении – 15, и она попала к долгосрочникам. Там ее соседкой оказалась испанская певица Лина ЛУВЕРА – бывшая жена композитора Сергея ПРОКОФЬЕВА, которому она родила двоих сыновей. Когда композитор с ней развелся, ее тут же приговорили к 20 годам, как шпионку испанского диктатора ФРАНКО.
- О смерти Прокофьева Лина ничего не знала, - вспоминала Евгения Александровна. – Он умер 5 марта 1953 года, в один день со Сталиным. Однажды, в августе, когда мы везли из кухни бочку с помоями, одна женщина сказала нам, что по радио передали – в Аргентине состоялся концерт памяти Прокофьева. Лина горько заплакала, и мы ее отпустили в барак.
В бараке обращала на себя внимание еще одна молодая и красивая женщина, у которой были очень выразительные, но неприятные глаза. Это была Лена СЕМЕНОВА – дочь кровавого атамана. На нее Таратута даже смотреть не могла, не то, что с ней общаться. В 1954-м Лена Семенова совершила побег – единственный за все время существования лагеря. Ее схватили и поместили в барак усиленного режима. Выяснилось, что «бежала» она недалеко - к начальнику лагеря. Одни говорили, что она в него влюбилась, другие утверждали, что она сделала это, чтобы он был наказан за недосмотр.
После смерти Сталина начали пересматривать дела политзаключенных, и весной 1954 года Евгения Таратута вернулась в Москву.
Французский пилот – сын махновца
О себе Евгения Александровна рассказывала неохотно, больше о своих родных и знакомы, причем запросто называла такие фамилии, от которых у меня волосы дыбом вставали.
- Летом 1919-го мы жили в Черкизове под Москвой, - вспоминала она. – У нас поселились сыновья друга моего отца – Игорь и Юра ЭЦХЕНБАУМЫ. Их отец Всеволод Эйхенбаум, более известный под псевдонимом ВОЛИН, был в то время на Украине начальником политотдела Революционно-повстанческой армии Махно, сражавшейся против ДЕНИКИНА. Там же была и первая жена отца Ольга Таратута, которая организовала в Харькове «Черный Крест» – правозащитную группу, помогавшую арестованным анархистам и их семьям. Нестор Махно выдал ей для этого крупную сумму денег – пять миллионов рублей. С Украины иногда приезжали дядя Волин и американская анархистка Эмма ГОЛЬДМАН, которые привозили продукты – время было голодное.
В 1921 году махновская армия была разгромлена красными, а после подавления восстания моряков в Кронштадте многим друзьям отца пришлось эмигрировать. Уехал во Францию и Волин с семьей. Там он редактировал книгу воспоминаний Нестора Махно. Его младший брат Борис Эйхенбаум остался в России и стал известным литературоведом, я сдавала ему кандидатский минимум. А про сыновей Волина узнала через 50 лет. Старший – Игорь – служил на Мадагаскаре. Когда началась вторая мировая война, он вместе с товарищем угнал самолет и перелетел в Сомали, на английскую военную базу в Джибути, чтобы примкнуть к Движению Сопротивления генерала де ГОЛЛЯ.
В 1943 году Игорь Эйхенбаум в составе эскадрильи «Нормандия-Неман» вновь оказался в России. Сын махновского комиссара сражался на Курской дуге. Французы сбили там 273 фашистских самолета и потеряли 42 пилота «Нормандии», в том числе командира полка храбрейшего Жана ТЮЛЯНА. Сейчас Игорь живет под Марселем и является генеральным секретарем Ассоциации ветеранов эскадрильи «Нормандия-Неман».
И дольше века длится день
Осматривая библиотеку Евгении Александровны, я обратил внимание на аудиокассету с портретом Олега ДАЛЯ.
- Я очень люблю этого артиста, - пояснила Таратута. – Мне нравится, как он читал Лермонтова. Олег был мужем Лизы – внучки Бориса Эйхенбаума, того самого литературоведа.
Я уже ничему не удивлялся! Олег Даль – родственник соратника Махно анархиста Волина. Сын Волина – герой «Нормандии-Неман». Но Евгения Александровна меня все-таки удивила.
- Вот эту подушечку мне подарил Марк Давыдович НАТАНСОН. Можешь на нее прилечь.
Ну, это уж слишком! Натансон! Основатель в 1869 году тайного общества «чайковцев», членами которого были Степняк-Кравчинский, Петр Кропоткин, Софья ПЕРОВСКАЯ! Кравчинский убил шефа жандармов генерала МЕЗЕНЦЕВА, Перовская убила царя Александра II , Кропоткин стал вождем анархизма. Натансон. старый политкаторжанин, которого уважали и эсеры, и большевики, которого побаивался даже великий провокатор АЗЕФ. Находясь в иркутской ссылке, Натансон в руководил строительством ледоколов «Байкал» и «Ангара», после спуска которых на воду губернатор ГОРЕМЫКИН произнес тост в его честь.
- Сколько же лет подушечке, Евгения Александровна? – спросил я.
- Он подарил мне ее в 1922 году, перед эмиграцией. Она уже и тогда была не новенькая, но вот сохранилась.
На прощание свидетельница истории подарила мне свою книгу «Подпольная Россия». Я точно знаю: жизнь – очень долгая штука, и ничего в ней бесследно не исчезает. Нужно быть звеном в цепи и сохранять огонь в тростнике.
Игорь Подшивалов.